Личный опытЛичный опыт
Икона-прозрение
Осенью 2016-го, странствуя по благословенному Афону – первому земному уделу Божией Матери - наши братья во Христе и верные соратники поднялись в высокогорную келью, где нам уже неоднократно приходилось бывать ранее. Там подвизаются богомудрые схимники, молящиеся за весь мир. У нас с ними сложились доверительные, дружеские отношения. Навсегда врезались в память глубокие содержательные беседы после вечерней службы, когда мы неспешно, детально размышляли о сути текущего момента, - будь то спецоперации Вашингтона в Киеве, бои на Донбассе, апокалиптическая война в Сирии, итоги апостасийного собора на Крите, происки мирового масонства или пресловутая теория управляемого хаоса в действии.
И вот однажды, в трапезной, один из паломников обратил внимание на икону преподобного Антония Великого. То, что наш близкий знакомый увидел, потрясает до глубины души. В духовном плане его открытие – грандиозная сенсация планетарного масштаба!..
Святая гора Афон – неодолимая твердыня Вселенского Православия
Часть копии древней иконы преподобного Антония Великого с житием.
Подлинник написан во второй половине 16-го века и хранится в Греции.
Иконописец – иеромонах Дамаскин Критский.
Три богатыря
Глава из книги “Катастрофа России. Зверь из бездны: 1917-2017”
В феврале и октябре 1917-го - по причине наших безмерных грехов! - чаша безпредельного долготерпения Господня, наконец, переполнилась. Всевышний попустил невиданные, ошеломляющие потрясения. На обезумевшую Родину обрушилась страшная Кара. Апокалиптический зверь вышел из адской бездны!..
Падший, отверженный Люцифер – носитель абсолютного зла и вечной смерти – нанёс по исторической России и Святому Православию разящие удары невиданной силы.
Обе революции – Февральская и Октябрьская – это парад сатанинской гордыни, дьявольский бунт против Бога.
На пути к Афону
Благословенная, гостеприимная Эллада. Миниатюрный, уютный Уранополис (в переводе с греческого – “небесный город”) в четырех-пяти километрах от границы со Святой Горой. Своенравный, непредсказуемый январь, чем-то неуловимо похожий на позднюю весну в центральной России.
Сижу в удобном кресле под брезентовым навесом, в непромокаемом итальянском рыбацком плаще, на открытой веранде, прямо у входа в любимый отель. Передо мной асфальтовая дорога, шириной 5-6 метров. За ней невысокие, но богатырские – в два обхвата, ровно посаженные пальмы с раскидистыми кронами. А дальше - пустынный пляж и Сингитский залив Эгейского моря. Далеко за линией горизонта, в дождливо-туманной дымке, едва проступают горные кряжи Ситонии. Это – соседний полуостров.
Второй день бушует неуемный шторм. Могучие светло-бурые, мутно-зеленые валы с белыми гребнями один за другим мерно накатывают на безлюдный, осиротевший берег. Упорно, неотступно штурмуют каменные причалы. С шумом и грохотом разбиваются о дно, превращаясь в пенные гейзеры соленых брызг и незримые каскады мельчайшей водяной пыли.
«Учиться мужеству, не опуская крылья»
Когда Анна Калинина впервые прочитала Евангелие, ей стало жаль свиней, которые всем стадом бросились с крутизны в море. Тогда она еще не была инокиней и Фомаидой ее еще не нарекли, но духовник у нее уже был - он посетовал: мол, свиней, а не людей пожалела. С тех ли пор - не знаю, матушка Фомаида так жалеет нас всех, одиноких в городском многолюдье и беззащитных под бронею мирских забот, текущих к ней нескончаемым потоком со всех концов на лодках, на внедорожниках, на вертолетах, пешком в вымершее село Кожино, где замолкают навигаторы и кончаются линии электропередач:
«Моя сторожка на семи ветрах.
И коль задуют – бьется будто птица...»
