Кто искупил нас от греха, Господь Иисус Христос или царь-страстотерпец Николай?

«Един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус,
предавший Себя для искупления всех»  (1Тим.2, 5-6).

Еще совсем недавно обсуждался вопрос: нужно ли канонизировать царскую семью? И немало нашлось людей, которые выступили против возведения их в чин святых. Сегодня, когда уже канонизация их состоялась, некоторым православным кажется, что этого маловато в отношении царя-мученика, - и к общепринятому церковному титулованию царь-страстотерпец они стали добавлять и титул царь-искупитель. Сочиняются богослужебные тексты, в которых развивается тема искупления греха народа мученическим подвигом царя.[1] Пишутся на эту тему богословские работы, публицистические статьи, широко распространяется литература, в которой эта тема имеет основополагающее значение. Но правомерно ли с православной точки зрения такое титулование и такое богословие.

По православному учению Спасителем человека, Искупителем его от греха является Сын Божий Иисус Христос. Сам Бог, воплотившись, спасает человека. Но почему же Бог не мог это сделать через какого-нибудь человека или, скажем, Ангела, если уж человек по своей греховности недостоин такой миссии или неспособен к ней? Бог являет собой наивысшую любовь и наивысшую справедливость. По справедливости человек должен был быть восстановлен в том, в чем совершилось его падение, - в подлинном человеческом облике, достоинстве и природе, поэтому эту миссию должен был исполнить тот, кто может эту природу взять на себя. Ангел такой природы лишен, - он не может принять эту природу, а, следовательно, и спасти ее. Простой человек этого сделать не мог, потому что восстановить греховную природу мог только Тот, кто Сам не принадлежал греху. Но таких людей не было, да и не могло быть, потому что всякий человек уже рождался с наследием первородного греха.

Кроме того, здесь огромное значение имеет нравственный аспект. Если Бог, будучи Сам наивысшей Любовью, не сам спасает человека, не Сам совершает крестную жертву, а кто-то другой, - то к Богу со стороны человека возникает вполне понятное недоверие, как оно по человечески возникает ко всякому начальствующему, который, не подвергая свою жизнь опасности, посылает на верную смерть своих подчиненных. Но Бог являет во всех своих делах и наивысшую нравственность, - и эта нравственность проявляется по отношению к нам как любовь до смерти крестной. Поэтому спасти человека мог только Бог, приняв на себя бремя человеческой природы и греха. Причем по высшей справедливости Бог мог спасти человека только Своим человечеством, а не Божеством. Поэтому Иисус Христос испытал на кресте момент, когда Его покинул Бог (Мф.27, 46). Но победу над грехом человечества в богооставленности мог совершить только безгрешный Богочеловек.

У католиков миссия Христа по искуплению человечества мыслится как принесение удовлетворения Богу за нанесение оскорбления Его чести совершением греха. Поэтому такое удовлетворение может быть принесено и человеком, который соучаствует в этой миссии. Богородицу католики называют Соискупительницей – Ей они присваивают непорочное зачатие. Но если какой-то человек может уже родиться без первородного греха, т.е. безгрешным, - то он уже не требует избавления от греха, т.е. спасения. Спасение, таким образом, происходит до крестного подвига Спасителя. И если такое возможно в отношении одного человека, почему это невозможно в отношении всех остальных? Тогда вообще бы не потребовался крестный подвиг Спасителя.

Здесь возникает еще один вопрос: « Кто же искупитель, если искупление возможно до искупительного подвига»? Очевидно, Матерь Божия, потому что она первая открывает этот путь. Тогда искупление совершается человеком, а не Богом. Но этот очевидный вывод, содержит далеко идущие последствия, потому что спасителем человечества назовет себя именно человек, «человек греха, сын погибели» (2Фес.2,3) – антихрист. Он – человек, а восхитит то, что принадлежит Богу.

Те, кто называют царя Николая II искупителем, понимают, что их исповедание сходно с католическим. Но, желая отделить свое понимание искупительного подвига от католического, они почему-то много места уделяют всем известным различиям учения о спасении, забыв о самом главном отличии – у католиков искупить грехи может человек, а в Православии искупителем от греха является только Бог. Они пытаются дать очень слабое обоснование своего учения в том, что всякий мученик участвует в страданиях Христа и тем самым в его искупительном подвиге. Они цитируют жития святых, которые, по их мнению, должны подтвердить эту странную мысль. Так, например, авторы ссылаются на мученические акты 202 года, где святая мученица Филицитата говорит о предстоящем ей мучении: «Тогда будет Другой (т.е. Христос) во мне, Который будет терпеть за меня, потому что я решилась пострадать за Него»[2]. Но они даже не замечают, что эта цитата, как раз разоблачает их концепцию. Ведь мученица ясно говорит о том, что страдание на себя принимает Христос, а, стало быть, принимает и искупительный подвиг. Таким образом, попытка сделать из этого, по существу, католического учения подобие православного – авторам явно не удалась. И сложности их вполне понятны – сделать из ереси православное учение дело безнадежное и невозможное.

Внутри самой концепции имеется масса непримиримых противоречий, идеологических подтасовок, а это говорит о том, что авторов не интересует истинное положение вещей – все, что не соответствует их идеологической версии отметаются без всяких аргументов одним росчерком пера потому лишь, что это, дескать, унизит искупительный подвиг государя-императора[3]. Причем в одном случае, когда, например, им нужно доказать, что прославление императора в чине страстотерпца не соответствует фактическому положению вещей, потому что страстотерпцами мы называем тех, кто пострадал от единоверцев, а убиение императора осуществлено было евреями. В другом случае, когда потребовалось доказать, что все русские повинны в убиении императора и потому требуется всеобщее покаяние, авторы, нисколько не смущаясь предыдущим утверждением, доказывают, что в убийстве царя участвовало большинство русских[4]. Эти двойные стандарты говорят также о том, что это плохо скроенная идеология.

Поэтому те, кто, желая возвысить подвиг царя-страстотерпца, присваивая ему титул искупителя, не ведают, что творят[5]. Подобными утверждениями они прокладывают дорогу антихристу. Все христологические ереси, с которыми на протяжении двух тысячелетий существования пришлось столкнуться Церкви, содержали, в плане сотериологическом, очень характерные признаки. В них утверждалось, что Христос не Бог, а человек, или что Христос только Бог. Но и в том, и в другом случае подвиг Христа обессмысливался, потому что если Он только человек, то значит, человек может спастись самостоятельно, а если Он только Бог, то, не став еще и человеком, Он не может спасти и человеческую природу. Собственно, все ереси – это был рассказ не о Сыне Божием, а об антихристе. Это он, будучи человеком, - объявит себя Богом, а, назвав себя Богом, не сможет спасти человеческую природу, потому что будет человеком греха.

Так и сегодня является старая ересь в новом обличии под видом благочестивого поклонения царю-страстотерпцу. Первые христиане отказались поклониться кесарю, который называл себя Богом, - и приняли мученическую кончину. Но сегодня, когда царю пусть и святому, присваивается то, что принадлежит Богу, - нас фактически призывают к такому же идолопоклонству, от которого отказались древние христиане. Когда на какого-нибудь человека указывается, как на искупителя от греха, то это указание - есть косвенное указание на антихриста, ибо он – человек и объявит себя искупителем человечества.

Крайности с обеих сторон одинаково опасны, учил преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Диавол всегда борется с Церковью через крайности. Ему не удалось побороть Церковь из вне, прямым отрицанием святости царя-мученика, теперь он пытается побороть Ее изнутри, - превознесением достоинств царя до Божественных. Утешает то, что эта идея и этот культ не встречает поддержки ни со стороны священноначалия, ни со стороны народа.

• < Предыдущая
• Следующая >