Рождество Христово в церковной семье советского периода
Не пошло еще и ста лет, как на государственном уровне запретили праздновать Рождество Христово. Однако традиции не прерывались даже в самые страшные атеистические годы. Воспоминаниями о том, как отмечали Рождество Господа нашего Иисуса Христа в СССР, делятся сестры Любовь Владимировна Важнова и Екатерина Владимировна Ткаченко, урожденные Соколовы. Сохранена стилистика рассказчиц.
ЛВ: Мы дети священника, и пост, и праздник воспринимаем естественно. Жили мы в Гребнево, это пригород Москвы, дом рядом с храмом. В церковь мы ходили все время, и поэтому, не могу сказать, что именно в пост мы чаще бывали на службах. Поститься – постились, но не очень строго. Мяса не ели, а рыбку и молочные продукты нам мама иногда давала. Конечно, мы скучали по мясу.
ЕВ: Новый год не справлялся у нас. В детстве мы даже не знали, что его «встречают». А когда маленькие были, даже не догадывались, что в других семьях не так. У нас все акценты были перенесены на Рождество. После Нового года ставилась елка. Вот удовольствие было, если нас, маленьких, брали в лес ее рубить! Столько романтики в этом было!
ЛВ: Потом, когда мы переехали в Москву, 
мне тогда лет тринадцать было, мы узнали от одноклассников про Новый год. Дома спросили, нам мама сказала: «Пожалуйста, встречайте». Дома стали собираться, да и сейчас сидим. Стол, конечно, постный. Но до сих пор у меня ощущения какие-то теплые от детских воспоминаний именно о Рождестве Христовом.
ЕВ: К домашнему празднику мы, конечно, готовились. Гостей к нам много приезжало. Какие-то номера ставили, стихотворения учили, колядки пели. Один брат со мной на скрипке, другой брат на контрабасе. Играли… папа у нас был очень музыкальный. Он рассказывал, что в его семье все каким-то инструментом владели, хотя простые деревенские жители были. А так специально – нет, ничего особенного мы не делали.
ЛВ: Дети, которые к нам приезжали, тоже должны были стихи о Рождестве выучить, и участвовать в домашнем концерте. У бабушки был сборник старинный «Библейские стихи», она нам выбирала отрывки рождественские. В семье была большая дореволюционная библиотека, и мы никогда не повторялись!
ЕВ: Колядки пели. Нот, конечно, не было, мы все со слуха запоминали. К нашему отцу приезжали прихожане. Вот они-то и пели колядки! У нас не очень было принято, это на Украине ведь особенно любят. В Белоруссии ходят по домам, колядуют, подарки собирают, это такую праздничную атмосферу задает!
ЕВ: А ты помнишь, мы один раз ходили по селу колядовать? Мы пошли к педагогам, которые были атеисты! Стучим: мы колядовать к вам пришли, они нас пускали. Просто никто не знал, что такое «колядовать»! А колядовать мы начинали с тропаря «Рождество Христово», а потом одну какую-нибудь колядку пели. Тем более, звезда у нас была, мы шли со звездой! Нас молча слушали, а выгонять детей, – не выгоняли.
ЛВ: Дело в том, что в Москве не было такой антирелигиозной пропаганды, как на периферии. Вот, например, учителя в школе знали, что мы верующие, но никогда эту проблему не поднимали. Потому что если поднять, значит им надо проводить антирелигиозную работу с детьми. А лучше сделать вид, что ничего и нет. А помнишь, матушка отца Федора, столько привезла колядок нам в 1989-1990 годы. Она сама из Белоруссии как раз. Она нас так всех этим заразила, что на приходе дети каждый год ездили колядовать по друзьям и знакомым. И так, постепенно, возродилась традиция эта. Все-таки, инициатива от кого-то должна исходить!
ЕВ: Однажды у меня только спросили про традиции Рождественские. Это уже 1980-е были. Я поехала в Пюхтинский монастырь, и с моей знакомой был эстонский композитор Арво Пярт. Вот ему было интересно, он слушал с открытым ртом и даже записывал что-то. Для них этот рассказ был абсолютной новостью! Я-то рассказывала обыденно все. А они не знали ни про пост, ни то, что надо идти на службу, что елку можно…
ЕВ: Вертеп делали. Мама лепила фигурки из глины, рисовала пещеру – находила время. И для нас это была не какая-то игрушка! Под елочку мы его ставили, очень красиво и хорошо было!
Кажется, мама нам рассказывала, откуда ель появилась в празднике. В Германии делали просто вертеп, а поскольку зимой всего мало, его скромно украшали елочками. А потом решили: чего там просто елочка, ее тоже можно украсить! Ну а потом и просто стали одну елку украшать, и так она отделилась от вертепа.
А сходите к нашим католикам на Малую Грузинску, посмотрите! У них чудесный вертеп: большой, и там настоящие овечки, козлята стоят, сено жуют.
ЛВ: …И делали игрушки сами! Я вас научу! Берете проволоку, делаете из нее каркас. На этот каркас наматываете вату. Потом эту вату опускаете в картофельный клей, высушиваете на батарее… Ее можно акварелью потом расписать. Такие игрушки потрясающие получаются!
ЕВ: Вообще, мы дом украшали. Из бумаги вырезали ангелов, фонарики, снежинки какие-то. Елку наряжали, а на маковку звезду не ставили. Либо ангела туда сажали, либо пика у нас красивая была… Праздничный стол мама устраивала. Накануне праздника, ездила в Москву, покупала колбасу. Мы ходили вокруг, облизывались. А праздничный обед у нас был всегда. За столом собиралось очень много народу! Сначала молились все вместе, пели Рождественский тропарь, кондак. Потом мы выступали, получали подарки. Детский стол отдельно собирался. Мы скорее обедать и гулять! У нас и горки, и лыжи, дома не сидели. Потом взрослые садились.
Ну, стол был! Конечно, колбаса! Курочка была и рыбка. И осетрина была, икра. Хоть и редкость, но были маслины. Их дедушка очень любил и всегда покупал нам на рынке у Разгуляя. Вообще, за покупками дедушка отправлялся на Немецкий рынок (ул. Фридриха Энгельса, ныне не существует). И был ананас! Как-то я болела, мальчишки из деревни, приходили ко мне, домашнее задание приносили, спрашивали: что это за шишка у вас на подоконнике лежит. Никто этих ананасов никогда и не видел!
А еще у нас одних на всю деревню был электрический звонок. А им интересно, кнопочка… Они изо всех сил давят, названивают, у нас дома все малыши просыпаются…Ой, мама ругалась!
ЛВ: Но к нам особенно деревенские не приставали. Ведь считалось как: мы люди отсталые. Нас дразнили попами, попадьями, дрались мы с мальчишками, да и вообще, особой дружбы у нас не было. Про нас такие слухи ходили! У меня девочки спрашивали: «Люба, а правда у вас в подвалах сундуки с золотом?», «А у вас рабы есть?» Обидно не было абсолютно, у нас свой интересный мир был. А у них родители пьющие, дети сами себе предоставлены…
Неприятно было, как на белых ворон, на нас смотрели. И учителя тоже. Некоторые всерьез считали, что прислуга у нас дома есть. Меня один раз учительница попросила полы вымыть, и стояла, смотрела. А я запросто! Конечно, мы полы всегда мыли сами. У нас у каждого свой участок был. Дом двухэтажный – кому коридор, кому лестницу, кому какую комнату. Свой дом – это труд постоянно. А потом учительница рассказывала одной нашей знакомой: «Представляете, Люба пол умеет мыть!».
ЕВ: А еще смешно было! У моей крестницы мама говорила, что нормальные люди бороду не носят, только попы. И вот, идем мы как-то, и проходим дом с барельефами – на них Маркс и Энгельс. Она так задумчиво смотрит: «А они тоже батюшки были?»
– Нет.
– А кем они работали?
– Я говорю: они не работали…
ЕВ: Сейчас некоторые ортодоксы говорят, что Дед Мороз, это язычество. Никакого тут язычества нет!
ЛВ: Наш брат, владыка Сергий одно время был инспектором в Московской духовной академии в Троице-Сергиевой лавре. Перестройка, новообращенных очень много, и все говорят: «Вот, Дед Мороз не нужен, сказочные персонажи никакие не нужны, елка не нужна…». А он, когда устраивал Рождественский праздник в семинарии, поднял вопрос о Деде Морозе. Пригласили, но никому не сказали. А перед выходом Деда на сцену, владыка вышел на сцену и спросил: «Дети, а нам нужен Дед Мороз, или нет?!»
– Конечно нужен! – Закричали.
Я недавно перебирала открытки. Попались дореволюционные какие-то. Так там тоже Дед Мороз изображен. Это было всегда.
ЕВ: У нас Дед Мороз с мешком всегда стоял и после выступления ребенка на домашнем празднике раздавал подарки. Подарки какие: машинки, куколки, сладости. Друг другу мы подарков не готовили. Дед Мороз нам специальные загадки рождественские задавал, вопросы спрашивал библейские, в стихах.
ЛВ: 6 января. Говорят, до звезды не есть. Мама нам всегда говорила: «Лучше вам не ссориться, не ругаться и взрослым помогать». Мы обедали, а упор на внутреннюю подготовку был. Главное, чтобы мир в семье был.
Наталья Николаевна Соколова, мама Екатерины Владимировны и Любови Владимировны
Особенно нам хотелось пойти на ночную службу. У нас, в Гребнево, всегда ночная служба была, а в округе же храмы были все закрыты. Кто приезжал на службу, все у нас останавливались. И пост заканчивается, и стихи выучили, и гости какие-то, и Рождество уже завтра, подарки… Все это очень волнительно и радостно было.
Мама рассказывала нам, как справляли рождество в 1930-е годы, в ее детстве. Храмы тогда не украшали. Елку приносили в чемодане, плотно зашторивали окна. Гости собирались очень тихо и для детей делался небольшой Рождественский утренник. Бабушка всегда пироги пекла. И Дед мороз обязательно был.
А позже, мы привозили бабушке с дедушкой маленькую елочку. И до самой бабушкиной смерти каждый год у нее маленькая елочка стояла. Бабушка ставила на нее настоящие свечки маленькие, представляете? У них тоже устраивался вечер, они своих гостей приглашали, А.А. Солодовников у них бывал часто именно на Рождество Христово.
ЛВ: И теперь мы своим детям, племянникам готовим праздник. Обязательно остается вертеп, колядки, дети учат стихи. Только елку теперь ставят раньше, в декабре.
Елка у Соколовых. Фото недавних лет.
Записала Александрина Маланина
Использованы фотографии из интернета и
личного архива семьи Соколовых
