Был ли Христос революционером? (по поводу марксистской интерпретации Евангелия)

Коммунизм и религия

В нашем сознании коммунизм отождествлен с атеизмом. Но в реальности это не совсем так. Во-первых, - коммунистическое мировоззрение зародилось и возрастало в христианских сектах, то есть на религиозной почве. И надо сказать, что для этого были и некото-рые основания в самом Евангелии. Вообще ереси, на которые опиралось сектантское мировоззрение, являются лишь абсолютизированием части, составляющей в соединении с другими частями полноту истины. Ну, например, когда Христа называют человеком, то это лишь часть той истины, что Он Богочеловек, но если говорят, что Он только человек, то это уже ересь, которая разрушает полноту истины. Коммунистическое мировоззрение и есть мировоззрение, вырванное из контекста Евангелия. Но, тем не менее, это мировоз-зрение явно хранит в себе генетическую память своего религиозного происхождения – и потому время от времени адепты этого учения пытаются каким-либо способом соотнести свое учение с религией.

Вспомним, что в России коммунистическое мировоззрение складывалось как новое бо-гоискательство. Богданов, Луначарский, Горький внесли значительный вклад в то дело, которое без преувеличения можно назвать подведением религиозного фундамента под коммунистическое мировоззрение. Даже самый главный атеист – Владимир Ильич Ленин в значительной степени находился под влиянием религиозного космизма, ибо он наделил материю божественным атрибутом – сознанием, которое на низшем природном уровне проявляется как диалектическое противоречие, а на высшем – в человеке (особенно в передовом отряде человечества – в пролетариате) как самосознание.

Сегодня по всему миру мы наблюдаем возрождение коммунистических идей, но не просто их реставрацию, а существенное обновление всего мировоззренческого фундамента, причем почти всегда с религиозным подтекстом, или даже прямо в рамках христи-анских конфессий, как, например, это происходит в странах латинской Америки.

Когда же коммунистическое мировоззрение напрямую не связывают с христианством, то создают новую религиозную метафизику, фундаментальным образом изменяющую трактовку коммунизма. Даже в традиционное прочтение коммунизма вносится некая ретроспективная коррекция в отношении к Евангелию. Характерным примером такой интерпретации Евангелия служит обсуждаемая далее статья Александра Чекалина «Боги и богохульники», опубликованная в «Экономической газете» (№48).

Исторический контекст Евангелия по Чекалину

Это статья является концептуальным прочтением Евангелия, - своеобразной его трактовкой. Так как автор является одновременно и главным редактором газеты, - то озвученная им концепция есть декларация позиции газеты. Газета, оказывается, как это заявлено в титуле, является еще и философской, поэтому речь идет о философском прочтении Евангелия. Философское кредо газеты, - марксизм, а марксизм, как нас учили, «единственно верное» философское учение. Вряд ли марксисты за это время изменили взгляды на свое учение. Поэтому эту трактовку Евангелия надо понимать как заявку на единственно верное Его прочтение. Но обратимся к самой трактовке.

Евангелие автор пытается протолковать в историческом контексте. В его трактовке истории мы не встречаем фактически ничего нового, - она зиждется на базовых посылках «классиков» о смене формаций. Правда, не в этой статье, а в других программных публикациях газеты, мы встречаемся с очень интересной идеей, интерпретирующей уже «классиков». Оказывается, нынешняя глобализация - это только подготовка к переходу исто-рии в последнюю стадию развития, - коммунизм, который и будет осуществлением идеалов христианства, некоего обетованного царства социальной справедливости. Этот основополагающий тезис очень важен для понимания роли христианства с точки зрения авто-ра, потому что Христос, по его мнению, явился в мир тогда, когда лицемеры-фарисеи «застыли на одной точке в превознесении своего племенного божества. А ведь новая историческая жизнь требовала единого всеобщего Бога, одинаково ровно относящегося ко всем людям на земле. Талмуд же, ставший у евреев выше Ветхого Завета, обязывал их относиться ко всем народам как к непримиримым врагам. Особенно к рядом живущим – у этих предписывалось «не оставлять в живых ни одной души» («Второзаконие»)».

Автор, по-видимому, отождествляет ветхозаветные книги Закона с Талмудом, но Талмуд, как таковой, сложился только во II-III-ем веках н.э., до этого существовала только устная традиция толкования книг Закона. Эта деталь не столь важна для контекста нашей дискуссии, но она показывает, насколько автор владеет историческим материалом, и вы-являет степень его осведомленности. Похоже, что он черпает свои сведения из оккультных источников, потому что только в них утверждается, что евреи поклонялись ни Еди-ному Богу, а своему племенному богу. Но, используя подобный материал, можно прийти к выводам парадоксальным. В книге же Закона ясно говорится о Едином Боге: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть» (Втор.6,4). Евреи поклонялись Единому Богу, и именно это их выделяло из всего остального языческого мира. Поэтому непонятно: почему историческая жизнь «требовала единого всеобщего Бога», если эта религиоз-ная идея уже была? Причем о Едином Боге уже в Ветхом Завете говорится как о Боге всех живущих на земле. «И да познают, что Ты Господь Бог един и славен по всей вселенной» (Дан.3,45), - молятся к Богу три еврейских отрока об обращении язычников, в руках которых они находятся.

Поэтому утверждение автора, что Христос принес идею Единого, справедливого ко всем Бога, которой прежде у евреев не существовало, не выдерживает никакой критики. Но автора, по-видимому, трудно смутить таким противоречием в религиозных идеях, по-тому что он в эти идеи не вкладывает никакого религиозного содержания, по его мнению, Христос под видом религиозной идеи привнес в историю простую идею социальной справедливости. Христос, по его мнению, есть просто первый революционер-коммунист. Но и это утверждение автора вступает в существенное противоречие со смыслом Евангелия, потому что Христос отказался от роли социального мессии, - он совершенно определенно указал на то, что царство Его «не от мира сего» (Ин.18,36). Правда, автор не очень доверяет тексту Евангелия. «Возможно, - пишет он, - что над текстом Евангелий серьезно поработали последующие редактора, причесывая радикала-коммуниста (возможно вождя действительного, но неудачного восстания против Ирода Антипы, синедриона и римлян) под мягкого эволюциониста и социал-демократа». По-видимому, опровергать теперь автора текстами Евангелия имеет мало смысла, ведь он не считается с этими текстами, а выбирает их них только то, что подтверждает его концепцию. Он навязывает свое прочтение Евангелия, - социалистическое, поэтому и трактует его в таких для него привычных терминах, как «радикал-коммунист» или «социал-демократ». Но тот, кто непредвзято прочитает Евангелие, - сделает вывод: вставить Его содержание в такой контекст, даже с любыми переделками, невозможно.

Христос и социальная миссия

Тем не менее, автор, убирая из Евангелия все то, что не соответствует его трактовке, развивает идею социального мессии. Христос, по его мнению, готовил своих учеников к проповеди именно с целью социального переворота. А так как «технологий бескровной смены социальных форм нет», - то и Христос, по его мнению, «принимал насилие как данность», - и потому послал апостолов «проповедовать и действовать так, что «предаст же брат брата на смерть…». Это не нонсенс и не дикость, - комментирует автор известный текст Евангелия, - Чтобы излечить кого-либо, зараженное болезнью должно отсекать, враждебное отделять». Однако автор не замечает, что его трактовка этого текста находится в коренном противоречии со словами Христа, которые он произносит далее: «и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевший же до конца спасется» (Мф.10,22). Из этого текста становится ясным, что предавать-то будут на смерть христиан, а не христиане, как нам пытается внушить автор. Собственно, история подтвердила эти слова Христа, апостолы, к которым была обращена эта речь, претерпели мученическую кончину. Поэтому такой комментарий к Евангелию нельзя назвать иначе, как только вопиющим Его извращением.

В подтверждение того, что целью Христа была социальная революция, автор приводит Его слова: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» (Мф.10,34). Однако автор не замечает других слов, прозвучавших из Его уст, причем при конкретном применении оружия: «взявшие меч, мечом погибнут» (Мф.26,52). Чтобы разрешить мнимое противоречие этих текстов необходимо обратиться к другому тексту Евангелия, в котором Христос говорит о различном понимании мира: «мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам» (Ин.14,27). Христос дает не социальный мир, а мир духовный, не внешний, а внутренний мир, ибо Царствие Божие внутрь нас есть (Лк.17,21). Христиане вообще умирают для стихий мира (Кол.2,20) и в любом отечестве ощущают себя странниками и пришельцами (Евр.11,13). Поэтому там, где речь идет о социальном мире, - Христос повелевает опустить меч, но там, где речь идет о духовном мире, - взять его. И меч этот – есть Слово Божие.

Главный редактор не хочет (по-видимому, и не может) увидеть в Евангелии духовный смысл. Чего только стоит его интерпретация коренных христианских понятий «обожение» и «Царствие Небесное». «Провоцируя, расширяя конфликт (имеется в виду социальный конфликт. – свящ. В.С.), - пишет Чекалин, - честно предупреждал Христос, будьте и сами готовы терпеть ужасные муки… Однако воздастся вам за то и награда – жизнь вечная, место в Царствии Небесном. На современном понятийном аппарате это можно выразить так: наградой будет благодарная память потомков. А также обретение самоуважения через уважение если не современников, то от будущих поколений за то, что хорошо поработал над решением задачи перевода человечества в режим потенциального бессмертия и самосовершенствования. Это равносильно обожению человека». Оказывается вера учеников Христа в Царствие Небесное - есть лишь результат несовершенства понятийного аппарата, - и христиане неправильно поняли Христа: с помо-щью современного аппарата автор теперь дает нам «правильное» толкование слов Христа. Однако автор не понимает, что этим он зачеркивает все Евангелие, - вынимает из Не-го краеугольный камень, на котором зиждется вся христианская вера. Апостол Павел говорит об этом: «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1Кор.15,14). Как же апостолы могли идти проповедовать, если Христос обещал им в качестве Царствия Небесного всего лишь «благодарную память потомков», и какая же у них была вера, если они не знали Воскресения? Если и была, - то не христианская. Христианство нельзя свести к социальной доктрине, хотя идея социальной справедливости в нем, несомненно, присутствует.

Почему победило христианство?

Непонятно также, почему христиане, не поднимая социального бунта и не беря меча, а, безропотно отдавая свою жизнь, все-таки сумели победить мир? Они победили мир не мечом и насилием, а именно смирением и высотой своих нравственных идеалов. Не христиане брали власть, а мир предложил им эту власть. Это исторический факт, - христиане не поднимали социального бунта, а были покорны властям. Этот факт представляет самую большую загадку истории: христианство, не противоборствуя властям, а, подвергаясь самым страшным гонениям, возрастает, - укрепляется и расширяется. И здесь у автора главный пробел в его концепции. Автор этот исторический факт обходит каким-то странным историческим экскурсом. «К дате написания трех последующих, после Матфея, Евангелий, и тем более их редактирования, - пишет Чекалин, - «учеников» распятого и воскресшего Иисуса Христа, очевидно, уже было предостаточно во многих уголках Римской империи. В том числе при дворах императоров. Они множили свои ряды, не вступая в конфронтацию с властью. Отбрасывая маргинальность и респектабилизируясь. Сбрасывая с себя категоричность и революционность. (Точно также у Советской власти по мере ее упрочения сглаживались острые, «репрессивные» углы)».

Во-первых, - непонятно: как христиане проникли во власть (они могли там быть, но множить там свои ряды никак не могли)? А если уж проникли, - то: как в ней смогли бы удержаться, ведь все, кто был у власти, должны были приносить языческую жертву императору? Эта жертва извергала христианина из Церкви, - он уже не мог называться и христианином, а убивали христиан за само звание христианина. Представить такое тайное внедрение христианства во власть, которое описывает автор, совершенно невозможно. Такая историческая трактовка просто противоречит здравому смыслу, и уж, тем более, историческим фактам, - до IV века никакой власти у христиан не было. И, во-вторых, - непонятно как христиане могли сглаживать «репрессивные углы», если они, не имея власти, - не могли и участвовать в репрессиях? Да даже бы если бы и имели такую власть, то как же они смогли бы направить меч репрессий против своих братьев во Христе?

Непонятно также: каким образом, очевидно, описанным выше (но все же не революци-онным и не репрессивным) христианство у автора все-таки побеждает? «Триумфальное шествие единобожеского христианства, - пишет он, - сделало неактуальным публичное прокламирование технологии, в которой одним из основных был принцип, в дальнейшем сформулированный так: «Если враг не сдается, его уничтожают» (выд. Чекалиным)». А что до этого у христиан этот принцип был актуален, что ли? Во-первых, автор приписывает христианству то, чего в нем никогда не было (пусть он приведет хоть один источник, подтверждающий, что до этого момента такой принцип существовал). Во-вторых, - автор не замечает, как он противоречит сам себе, ведь только что он сам поведал нам, как христиане, пройдя во власть еще задолго до триумфального шествия (в I-ом веке, потому что именно тогда были написаны Евангелия), отказались от репрессий. Значит, уже тогда этот принцип оказался и не актуальным.

Кто же богохульник?

Вся концепция автора соткана из неразрешимых противоречий. Но он, не обращая вни-мания на эти противоречия, пытается нам все-таки доказать, что Христос был социальным революционером, который не отрицал «репрессий и террора», а, наоборот, настаивал на их необходимости. «Ты возмущаешься множеством якобы напрасных жертв при вос-хождении социума на каждую следующую ступеньку исторического развития. – пишет он, - Это понятно. Но в душе ты БОГОХУЛЬСТВУЕШЬ (выд. Чекалиным). Ведь своим «возмущением» ты отрицаешь Христа. Отрицаешь, что он открыто прокламировал и чего у него никто не оспаривает. До сих пор. Точно также ты богохульствуешь, когда лепишь ярлыки злодеев, извергов, врагов рода человеческого творцам Великой английской революции, Великой французской, Великой русской. Лепишь, прикрываясь искренней или лицемерной посылкой: мол, в последовавших за тем гражданских войнах народы прямо-таки захлебывались в крови. А попробуй укоренить что-то масштабно важное по другому». Однако сам же автор рассказал нам как бескровно, отказавшись от всяких репрессий, утвердилось христианство. Кроме того, почему автор так уверен, что до сих пор никто не оспаривал такое пониманию христианства? Оспаривали и причем все, по крайней мере, все христиане. С такой трактовкой соглашались еретики-хилиасты, утверждавшие, что Христос установит Свое Царствие здесь, на земле, но мы еретиков и не считаем христианами. А коммунистическое учение – есть прямое продолжение этого еретического учения. Собственно, по этому поводу написано целое исследование, я имею в виду книгу И.Р. Шафаревича «Коммунизм как явление мировой истории». После этой книги невозможно пытаться соединить Евангелие с коммунизмом. Коммунизм, как учение, является противоположностью христианства, а попросту антихристианством. И если автор берется снова их совместить, - то пусть тогда напишет новое исследование (а не статью), в кото-рой на том же материале докажет нам, что Шафаревич не прав и что на самом деле это возможно.

По автору, получается, что все христиане являются богохульниками, ведь они не принимают Христа в образе революционера. Но тогда выходит, что истинными христианами, последователями и учениками Христа являются революционеры. Таково авторское прочтение Евангелия. Только непонятно: почему эти «последователи» Христа так яростно с Ним боролись, стреляли и плевали в Его изображения и топтали их? Почему у них настольной книгой было все-таки не Евангелие, а «Капитал» Маркса? Непонятно также, почему они не соблюдали сами Его заповеди, да и других учили не соблюдать их? Совместить все это с любовью к Нему невозможно, а вот с ненавистью, - вполне. Сами революционеры никогда и не скрывали антихристианской направленности своей деятельности. Вот, например, что писали в своем основополагающем документе (Alta vendita) итальянские карбонарии: «Наша конечная цель – цель Вольтера и французской революции – полное уничтожение католицизма и самой христианской идеи». Еретики верили в социального мессию, в его приход верят и оккультисты. Когда автор рисует нам образ Христа социального мессии, - то он изображает нам антихриста. Мы в такого Христа верить не хотим.

Поэтому мы, христиане, от таких «последователей» антихриста и не ждем ничего другого, как только обвинения в богохульстве, потому что мы ученики разных учителей, - в конечном итоге, разных богов. И похулить «бога» антихристианства мы не считаем даже за грех, ибо, вступая в Церковь, мы обязаны в его сторону открыто плюнуть. Евангелие – это икона Христа. Авторское прочтение Евангелия (такое Его перекраивание) – это плевок в эту икону. И здесь автор, конечно, последователь тех революционеров, которые де-лали это и до него. Такой плевок – и есть подлинное БОГОХУЛЬСТВО, ибо нет большего богохульства, чем отрицание Воскресения и Божества Иисуса Христа. Поэтому автор явно поторопился с обвинениями христиан в богохульстве.

священник Владимир СОКОЛОВ

• < Предыдущая
• Следующая >