"Очередь за Дарами". Наблюдения волонтера
Продолжается принесение в Русскую Православную Церковь древней христианской святыни – Даров волхвов. За несколько дней пребывания в Москве и Минске им поклонилось около девятисот тысяч человек, теперь святыня прибыла в Киев. Для многих паломников путешествие, многочасовое ожидание встречи со святыней, поклонение Дарам волхвов – незабываемый духовный опыт и настоящее чудо. А как это чудо переживали те, кто также много часов отстоял на ногах, но не в очереди, а дежуря в храме в качестве волонтера?
Три года назад я совершенно не задумывалась над тем, что люди ходят поклоняться святыням, да еще и переживают массу непростых испытаний, чтобы с ними соприкоснуться. А еще несколько дней назад я не могла себе представить, что можно побыть рядом с уникальной святыней не одну только секунду, на короткий миг благоговейно касаясь ее, отстояв многочасовую очередь. Однако, чудеса случаются, и Рождественское время, как никакое, другое подходит для их свершения, поэтому Господь послал нашей семье в подарок – развенчание всех наших мифов и совсем новые чувства.
В этом году на Рождество в Храм Христа Спасителя из афонского монастыря святого Павла прибыла удивительнейшая святыня. В Русскую Церковь привезли те самые Дары − пластинки золота и скатанные в подобие оливок ладан и смирну − которые преподнесли волхвы, ведомые чудесной звездой, Младенцу Иисусу, те самые Дары, которые всю жизнь берегла Пречистая Дева, Мать этого удивительного Богомладенца, которые сохранились благодаря удивительной заботе мусульманских султанш.
И первое чудо случилось с нами, ворвавшись неожиданно голосом знакомой в телефонной трубке, − нам выпала радость подежурить в храме вместе с другими волонтерами у этой святыни. Причем произошло это, как говорят, случайно, то есть совершенно незапланированно. Но разве можно отказываться от такого предложения?
Волонтеры – кто они?
Рискну предположить, что волонтеров, трудившихся в Москве на обеспечении доступа к афонской святыне, было в общей сложности несколько сотен. Утверждать однозначно, что все они были глубоко верующими и воцерковленными, было бы довольно опрометчиво. Среди тех, с кем я общалась, отношение к Церкви разнились от благоговейного и почтительного до неотрицающего, но, как говорят, «без фанатизма».
Но несмотря на личные особенности каждого, смело можно сказать, что люди, которые в эти непростые, но чудесные дни принесения Даров Волхвов трудились во славу Божию, за возможность быть подольше рядом со святыней, вряд ли чем-то отличаются от других. Пожалуй, кроме одного: они не только истово желали сами поклониться святыне, но и всеми силами старались облегчить путь к ней другим паломникам. Поэтому волонтеры сопровождали паломников и на улице, и в храме, помогая слабым и немощным, подсказывая маршрут движения, а также отвечая на вопросы. А вопросов у идущих к святыне много: где взять иконку, где пожертвовать денежку, как подать записочки, чтоб их прочитали за богослужениями на Афоне? Но есть и такие, на которые теряешься, как ответить: «А от какого психического заболевания святыня помогает?», «А можно фотографию больного родственника приложить?», «А вообще, что там смотреть?»… И вот главная, как мне кажется, задача волонтеров при ответе на эти «неоднозначные» вопросы – не обидеть, не нарушить благоговейного отношения к святыне, не дать повода для сомнений и злости. Поэтому все время приходится искать подходящие слова, чтобы по возможности утешить тех, кто принес к святыне бремя скорбей, нужд и боли.
О людях и эмоциях
Мое дежурство проходило внутри храма. Мне посчастливилось немного побыть и при самом входе в храм, где люди радовались уже одному тому, что попали в тепло, потому что погода в эти дни была сама разнообразная − от промозгло дождливой до ветрено-снежной. Потом я стояла там, где входят уже в центральную часть храма, здесь перед глазами паломников предстает великолепие храма, где они чувствуют близость к афонской святыне. А еще я побывала в той части паломнического пути, где люди уже отходили от святыни. Задача была стоять за веревочным заграждением, поздравлять с праздником и указывать дальнейшее направление движения. Первые секунды стоишь и как бы примиряешься со своим местом, но тут как в монастыре: послушание дали − делай, как сказали, тогда все проще и проблем меньше. Потом привыкаешь к себе в этом качестве, растворяешься в том деле, которое поручили, и уже совсем не думаешь, глупо ли ты выглядишь со стороны, в течение нескольких часов подряд повторяя одну и ту же фразу и бесконечно улыбаясь. О себе просто некогда думать, когда взглянешь на тех, кто приложился несколько мгновений назад к святыне.
До глубины сердца поражает, что большинство людей, которых я увидела за почти сорок часов дежурства, были радостными. Можно ли представить, что человек, который стоит в очереди до двенадцати часов на пронизывающем ветру, под пасмурным, угрожающим разразиться дождем небом при почти нулевой температуре, в довольно кучной толпе, будет по окончании пути счастливым? Я думала, что улыбаются единицы, которым Господь, открывает эту радость, но нет − радуются почти все, даже дети, которые выстаивают по три часа. Радуются, улыбаются и вторят нам, волонтерам: «С Рождеством Христовым! С праздником!».
«Устали? − спросила я у одной женщины лет шестидесяти, бодро входящей в золотые двери храма. − «Что Вы, миленькая, − улыбается она мне в ответ, − мы из Уфы, стоим с половины третьего. Хорошо-то как». На часах − около девяти, но удивляться не приходится. Только успеть бы разглядеть таблички и разноцветные ленточки паломников из разных городов: Чита, Саратов, Ставрополь, Кострома, Егорьевск, Владимир, Курск, Нижний Новгород, Скопин, Рязань, Вологда, Ярославль… Да всех просто не запомнить. Среди гостей святыни видели мы и армян, и грузин, и цыган, и даже, кажется, корейцев или китайцев, но их немного, в основном − славянские лица. Хотя делить по территориальному или национальному признаку пришедших в эти дни в Храм Христа Спасителя в корне неверно, ведь всех объединяло одно – чудо соприкосновения со святыней. Отошел человек от сокровенного ларца с Дарами, и лицо его изменилось − как будто осветилось, у кого-то совсем тихонько, у кого-то – ярче, согревая этим теплым светом всех вокруг.
Одна женщина ко мне подошла и, плача от переполнивших ее чувств, стала обнимать, потому что сердце ее хотело обнять весь мир, ей хотелось разделить свою радость с теми, кто рядом, чтобы она была еще полнее. Чудесные бабушки время от времени заботливо совали нам в кармашки конфетки и печенье «за труды», категорически не принимая никаких отказов.
Многие, проходя мимо волонтеров, благодарили за организацию, за порядок. Но ведь это не мы − разве кто-то из волонтеров может сказать: «Это мой труд»? Каждый из нас: и медицинские работники, и милиционеры, и охрана, и работники храма, и волонтеры − ничто в многотысячном потоке людей, который может смести все. Здесь руководит движением Сам Господь: потерявшиеся люди сразу находятся, как только растерянные начинают молиться, у трудников и паломников прибавляется сил, потому что стоять в постоянном потоке людей по 5−10 часов было бы без помощи Божией совершенно невозможно.
Были, конечно, и разочарованные и даже раздраженные, но из тысяч людей, что увидела за десятки часов дежурства, я бы не смогла набрать и десятка таковых; скорее, это печальное исключение, чем правило. Их жаль, но, вероятно, что для самой важной встречи в их жизни время просто еще не пришло.
Об очереди
О самом явлении – многотысячной очереди к Дарам волхвов – написано уже немало статей, опубликовано множество реплик в социальных сетях. Единственное, что стоит подтвердить мне как очевидцу событий – то, что люди, оказавшиеся случайно рядом в ожидании встречи со святыней, в течение нескольких часов становятся друг другу необыкновенно близкими и родными. Разве в очереди за колбасой, за билетами в Пушкинский музей или утром первого числа в кассу метрополитена кто-то незнакомый может предложить вам чаю или начать рассказывать очень личную историю?
В очереди к святыне все удивительным образом преображается – люди гораздо меньше обращают внимание на внешний вид, в отличие от того, как это, к сожалению, бывает в нашей повседневной жизни, и пробуют взглянуть на ближнего очами сердца. Может быть, именно поэтому в очереди из четверти миллиона людей не случается драк, беспорядков и грубых конфликтов. И хотя, безусловно, очередь − не самоцель, но пусть в нашей стране будут такие очереди, где люди вспоминают о том, что рядом с нами такой же, как и мы, человек и радуются, что осталось нечто святое, не пересчитанное на деньги и дающее надежду на будущее.
Ирина Микурова
Цитировано по материалам портала Приходы.ру
